Кюртис Жан-Луи - Молодожены
Жан-Луи Кюртис
Молодожены
Перевод Лилианы Лунгиной
Jean-Louis Curtis
Jeune couple
Paris 1967
-- Конечно, номер в этом дворце с балконом на лагуну совсем не то, что
наша гостиничка. Слушай, давай переедем туда на одну ночь? На
одну-единственную, последнюю? Можем мы себе это позволить? Как ты думаешь,
сколько стоит такой номер в сутки? Дорого?
-- Десять тысяч лир, наверно.
-- Пустяки! Разрешим себе? Шикнем в последнюю ночь?
-- Посмотрим. В зависимости от того, как у нас будет с деньгами. В
четверг или в пятницу я тебе точно скажу, получится или нет.
-- Знаешь, мне жутко хочется! Чтобы хоть разок, хоть на один вечер
почувствовать себя богатой.
-- Конечно, если отказаться от посещения виллы "Барбара", то, я думаю,
мы смогли бы...
-- А что в этой вилле "Барбара"?
-- О! Это одна из палатинских вилл, там фрески...
-- А ну ее к черту!
-- ...Веронезе.
-- Мы уже обегали столько музеев и церквей!.. Живопись и все прочее --
это, конечно, прекрасно, но... Я предпочитаю провести одну ночь в "Даниели".
А всем расскажем, что жили там все время. Ладно?
-- Ну ты и обманщица, пижонка! Пошли, нам подали нашу ладью.
Он берет ее за руку, и они бегут к причалу. Весело. Допотопный катерок,
пыхтя, разворачивается. Они в шутку называют его ладьей, посмеиваясь над
итальянской высокопарностью. Ладья Тристана и Изольды, ладья Антония и
Клеопатры. Группы туристов идут по набережной. Они спешат, вид у них
сосредоточенный. Эти люди заплатили за развлечения и полны решимости
получить за свои деньги все сполна. Она поворачивает голову: у гостиницы
"Даниели" молодая пара, судя по всему, американцы, садится в глиссер. Лакей
в сине-белом полосатом жилете несет их матерчатый сак. Гондольер (соломенная
шляпа с развевающейся красной ленточкой, матросский воротник) поправляет
желтые подушки на сиденьях. Роскошный глиссер так и сверкает надраенной
медью и никелем. Молодые люди удобно располагаются. Обоим лет по тридцать.
Оба бронзовые от загара, этакие великолепные животные. Какая свобода в
движениях! И эта улыбка! Их одежда сидит так безупречно, что кажется второй
кожей, словно они с ней родились и она росла вместе с ними. Нет, в самом
деле, такими бывают только американцы... Ну и, конечно, они держат друг
друга за руки, как и положено влюбленным.
-- Обожаю нашу ладью, -- говорит она с чуть наигранной нежностью. --
Правда, очень уж демократично -- так и отдает оплаченным отпуском, -- зато
весело.
В Лидо у них "свой" пляж. Как и "своя" ладья, он тоже отдает тем же
оплаченным отпуском, и выбрали они его, конечно, не потому, что он им так уж
понравился, а по необходимости. Пляж этот примыкает к городскому,
бесплатному, и кабинка для переодевания -- вполне примитивное сооружение --
стоит здесь всего 300 лир в день. До пляжа ходит автобус только каждые 15
минут и к тому же всегда битком набитый. Всегда. Поэтому чаще они идут
пешком. Пройти надо с километр вдоль огороженных частных пляжей, все более и
более дешевых по мере того, как удаляешься от Эксельсиора, где нежатся на
солнце сильные мира сего. "Эта прогулка, -- сказал он как-то, -- предметный
урок экспериментальной социологии: видишь все социальные перегородки внутри
христианской демократии".
На полпути она вдруг садится на скамейку. Он присаживается рядом и
спрашивает с тревогой:
-- Ты устала?
Она отрицательно качает головой. Однако он замечает, что она бледна и у
нее круги под глазами.
-- Ты что-то чувствуешь? -- спрашивает он, и взгляд его скользит по ее
талии.
